Во-во. Разница между слесарем и грызуном.
Кто-то прогрызает дыры насквозь, а кто-то их за собой затыкает.
Двери мне что-то нравятся больше.
Благозвучнее, что ли.
Ок. Я не специалист. Такая же, как ты. Скорее жертва. Но если приоткрыть эту дверь, хоть щелочку, хоть чуть-чуть, оттуда сюда обязательно кто-то пролезет. Вы с тетей открыли, они и полезли.
Не суть. Как закрыть, я не знаю. Извини ¯_())_/¯
Глава 27
– Настенька! – позвала меня из ванной мама, и я сразу сообразила, что этот ласковый тон не предвещает ничего хорошего. – Ты, когда на запотевшем зеркале рисуешь, стирай потом за собой. – Мама протянула мне губку.
Я непонимающе уставилась на мамину руку, потом пожала плечами:
– Я не рисовала ничего.
И только потом посмотрела на зеркало. На запотевшем стекле отчетливо проступали отпечатки двух маленьких человеческих рук. Детских ладошек. Будто какой-то ребенок опирался о зеркало.
– Это не я!
Мама хмыкнула и приставила свою руку к отпечатку.
– Насть, конечно, это могла быть я, или бабушка, или Люля. Мы же всегда так делаем.
Спорить было бесполезно. Разумеется, у меня самая маленькая ладонь из всех.
– И что ты там писала? Redrum?
Зря мама про Стивена Кинга вспомнила. Совсем не смешно.
Я молча взяла губку под мамино одобрительное: «Ну вот сразу бы так!» – дождалась, пока она выйдет из ванной, и только тогда почти уткнулась носом в зеркало, разглядывая вроде бы какие-то буквы и отпечатки на запотевшем стекле.
Точно, детские ладошки. Не мои. Явно не нарисованные, настоящие. Будто ребенок прижимался к зеркалу, забравшись на раковину. Сначала нарисовал каляки-маляки (или все-таки что-то написал, какие-то символы?), а потом приложился ладонями к зеркалу…
С этой или с той стороны? По спине пробежали мурашки. Зачем я об этом подумала?
Зеркало постепенно светлело, пар с его поверхности уходил. Буквы пропали первыми. Ладошки на стекле тоже начали терять четкие очертания. Я провела по зеркалу губкой раньше, чем отпечатки стали вновь обретать четкость.
Глава 28
Шуршит, шуршит… Совершенно не хотелось просыпаться среди ночи, когда самый крепкий сон и до утра, до подъема по будильнику еще спать и спать. Но это невыносимое, какое-то нервирующее шуршание заставило очнуться. Почему-то первым делом я посмотрела на ковер на стене. Пылесборник, как говорила мама. Мне и раньше в ковровых узорах мерещились мерзкие рожи, будто специально сотканные, чтобы давить на психику. Я даже помнила расположение каждой хари. В темноте они будто проступали еще четче. А если приглядеться, то вообще будто шевелились.
Я зажмурила глаза, силясь удержать ускользающий сон и не поддаться магии его ворсейшества, а сама невольно прислушивалась. Сначала показалось, что что-то копается на подоконнике. Не у соседей точно. Как надо шуршать, чтобы стало слышно на другом этаже!
